Рынок

Оскомина чилийского чуда

России не стоит торопиться с переходом на полностью частную систему пенсионного обеспечения по чилийскому образцу. Время показало, что опыт Чили, поначалу воспринимавшийся как экономическое чудо, оказался не столь удачным. О том, насколько на самом деле эффективна нынешняя пенсионная система в Чили, рассказывает Бен Шнайдер, крупнейший в мире специалист по пенсионной системе, работающий в американском Northwestern University.

Проблема реформирования пенсионной системы сегодня остро стоит чуть ли не в каждой стране мира. Основная тенденция - отказ от распределительной государственной системы пенсионного обеспечения населения и переход на накопительную. Как правило, этот процесс сопровождается приватизацией институтов, имеющих допуск к пенсионным накоплениям граждан. Многие ученые и экономисты с энтузиазмом восприняли чилийскую пенсионную реформу начала 80-х годов прошлого века, в ходе которой более 90% населения стало накапливать свои пенсионные сбережения в частных пенсионных фондах. Долгое время достижения чилийских реформаторов расценивались как экономическое чудо. Ресурсы частных пенсионных фондов в 1995 году составили 25 млрд долларов, или 40% ВНП. По мнению многих экономистов, именно пенсионная реформа привела к улучшению функционирования рынков капитала и труда, а также повлияла на рост экономики Чили. В России, тоже работающей над реформой своей пенсионной системы, чилийский опыт был частично позаимствован. Однако оказалось, что положительная оценка результатов чилийской реформы несколько преждевременна. О том, насколько на самом деле эффективна нынешняя пенсионная система в Чили, "Эксперту" рассказал Бен Шнайдер, крупнейший в мире специалист по пенсионной системе, работающий в американском Northwestern University.

- С какой целью в Чили проводилась пенсионная реформа и почему ее результаты можно оценить только сейчас?

- В восьмидесятых годах большинство латиноамериканских государств столкнулось с серьезными финансовыми проблемами, которые отразились на фискальной политике этих стран. В госбюджетах просто больше не было денег, чтобы платить пенсии, поэтому приватизация пенсионных фондов была неизбежна. Частичная приватизация пенсионной системы в Чили началась еще в семидесятых и окончательно завершилась в девяностых. Вслед за Чили по этому пути пошли и другие страны, которые приватизировали какую-то часть пенсионной системы. Полностью пенсионная система приватизирована только в Чили, Мексике, Боливии и Сальвадоре. Пенсионная реформа это такой процесс, результаты которого можно по-настоящему оценить довольно не скоро. На пенсию должно выйти поколение, которое перешло на эту систему в молодом возрасте. Поэтому говорить о результатах реформы, например, в Мексике еще рано - прошло слишком мало времени. Единственный более или менее полноценный опыт, которым мы располагаем сегодня, - это Чили. Там как раз выходит на пенсию первое пореформенное поколение.

Когда в Чили проходила приватизация пенсионной системы, у населения была возможность выбора: остаться в государственной системе или перейти в частную. У каждого появились индивидуальные счета, на которые отчислялось приблизительно десять процентов от зарплаты. Человек мог распорядиться, куда этот счет поместить. Этот выбор был одноразовым: уйдя в частный сектор, уже нельзя было вернуться в государственный, при этом все работники, пришедшие на рынок труда позже, уже не имели возможности выбирать, они автоматически шли в частный сектор. Постепенно почти девяносто процентов трудоспособного населения перешло в частную систему пенсионного обеспечения.

- И как вы оцениваете результаты этих реформ?

- В Чили результат приватизации пенсионной системы оказался очень противоречивым. Чтобы оценить результат, надо сначала разобраться, каковы были цели и задачи тех, кто эту реформу проводил. Прежде всего ожидалось, что с появлением частных пенсионных фондов народ сможет получать большие пенсии. Во-вторых, подразумевалось, что охват населения станет более полным: в государственной системе пенсионного обеспечения, которая называлась всеобщей, на самом деле оставались определенные группы населения, которые не получали никаких пенсий вообще. В-третьих, реформаторы рассчитывали, что издержки на содержание фондов будут примерно такими же, как и раньше. Была и более возвышенная и отдаленная цель - пенсионная реформа была призвана изменить саму ментальность чилийцев, привить им больший индивидуализм и предприимчивость: приучить к необходимости брать больше ответственности на себя и меньше полагаться на государство. В этом было стремление научить людей ощущать зависимость своего благосостояния от рынка, а не от гособеспечения.

Ставилась и еще одна задача. От этих реформ ожидали увеличения нормы сбережений и нормы инвестиций в экономике в целом, которое произошло бы из-за того, что больше фондов вышло на фондовый рынок и рынок сбережений. И это последнее как раз получилось, норма сбережений в Чили выросла довольно сильно. Однако и этот успех неоднозначен. Пенсионные фонды очень ограничены в сферах для инвестирования, поэтому они увеличивают, конечно, показатель нормы сбережений в целом в экономике, но многим отраслям эти средства недоступны.

Все же остальные ожидания оправдались еще меньше. Недавно было проведено исследование деятельности пенсионных фондов в Чили и выяснилось, что пенсии людей, которые остались в государственной системе, больше, чем у тех, кто ушел в частные фонды. Многие люди, перешедшие в частные фонды еще в восьмидесятых, сейчас, выйдя на пенсию, обнаружили, что жить на те деньги, которые им выплачивает фонд, просто невозможно, и они были вынуждены продолжить работу. Оказалось, что издержки по содержанию частных пенсионных фондов очень велики. Поскольку они маленькие, частные и жестко конкурируют между собой, то они вынуждены много денег тратить на маркетинговые программы, потом выяснилось, что их транзакционные издержки также очень высоки по сравнению с государственными фондами. Управление этими фондами тоже оказалось очень недешевым занятием - они вынуждены приглашать высокопрофессиональных менеджеров, которые вкладывали бы эти деньги. Государственные фонды оказались значительно дешевле в содержании и проще в оперативном управлении.

- Почему же опыт чилийской пенсионной реформы многие до сих пор считают чуть ли не образцовым?

- Изначально отношение населения к частным пенсионным фондам было более чем скептическим, чилийцы пережили два финансовых кризиса и боялись, что просто не смогут заработать достаточно денег на старость. Однако период пенсионной реформы совпал с бурным экономическим ростом в Чили, поэтому частные фонды стали зарабатывать деньги и создалось впечатление, что они намного лучше государственных. Экономика в целом росла очень динамично и фонды зарабатывали свыше десяти процентов ежегодно. Однако эта эйфория была преждевременной. Как я уже сказал, в государственной системе пенсии оказались больше. Причем это произошло при благоприятной экономической ситуации бурного роста на рынке - сегодня такого роста уже нет, поэтому сбережения тех, кому еще только предстоит выйти на пенсию через какое-то время, будут еще скромнее. Многие люди, перешедшие в частную систему, сегодня чувствуют себя обманутыми, они считают, что сделали большую ошибку, уйдя в частный сектор.

- Вы знаете о том, что Россия сейчас тоже проводит пенсионную реформу и многие были ориентированы на Чили как на очень положительный пример полной приватизации пенсионной системы. Что бы вы посоветовали в этом отношении России?

- Конечно, если государственная пенсионная система потерпела коллапс, то ничего не остается, кроме как перейти к частной, однако практика показала, что полная приватизация - это лишь крайняя мера, это не лучшее решение проблемы, если есть возможность выбора. А вот частичная приватизация пенсионного сектора, с моей точки зрения, - это хорошая идея.

- Какая часть от общей системы?

- Это очень разнится в зависимости от страны и конкретной ситуации. Я бы сказал, что это должна быть минимальная часть (но это не значит количественно маленькая), обеспечивающая средний уровень пенсии, одинаковый для всех, как это сделано, например, в США. Однако такой вид пенсионного обеспечения средним и высшим классом будет воспринят как неэффективный и неудовлетворительный. Поэтому для таких, как они, должны существовать частные пенсионные фонды, которые будут удовлетворять их потребности в более высоких сбережениях. При этом пенсия, предоставляемая государством, должна быть, по всей видимости, одинаковой для всех, потому что серьезная проблема с государственным пенсионным обеспечением во многих странах заключается в разном размере этих пенсий. Например, в Бразилии одной из причин коллапса пенсионной системы был совершенно фантастический уровень пенсий, которые получали госслужащие. Таким образом, если вы имеете какой-то определенный уровень госпенсий для всех и сверх этого частные фонды для более богатых, то такая система выглядит наиболее здоровой, потому что она обеспечивает основные потребности общества и при этом вызывает рост нормы сбережений, что имеют в виду многие реформаторы, ратующие за полностью частную пенсионную систему.

- Как демографические проблемы, например старение общества и сокращение количества работающих, отражаются на пенсионной системе и есть ли такие проблемы в Латинской Америке?

- Безусловно, старение населения ставит под вопрос существование всеобщей системы государственного пенсионного обеспечения. Однако в латиноамериканских странах эта проблема не стоит так остро, как, например, в Европе. Там тоже есть сокращение рождаемости, но оно не столь радикально. Для пенсионной системы в Латинской Америке наиболее остра другая проблема - существование теневой экономики, миллионов людей, которые работают, но не платят ни налогов, ни пенсионных отчислений. Я думаю, что вам эта проблема тоже знакома. Во многих латиноамериканских странах приблизительно тридцать-сорок процентов всей экономики - это экономика нелегальная. Когда же эти люди постареют, то они, разумеется, захотят получать государственную пенсию - в результате государcтвенная пенсионная система трещит по швам, на нее работает чуть больше половины рабочей силы, а пенсию получают все.

Есть еще одна интересная тенденция, связанная с пенсионной реформой. Существуют закономерность: дальше всего в приватизации пенсионной системы продвигаются наименее демократические общества. Например, Чили, где была диктатура, или Мексика, где была похожая система управления.

- А почему так происходит?

- Ну, по-видимому, есть какие-то и более глубокие причины в ментальности, но из тех, что лежат на поверхности, - это свобода власти от мнения электората. Возьмем, к примеру, США: если правительство вдруг начнет пересматривать пенсионную систему, то электорат занервничает. Согласно статистике, население готово согласиться на меньший уровень пенсий, но только чтобы он был гарантирован, и совершенно не готово рисковать, теоретически имея возможность получить значительно большую пенсию. Поэтому правительства, зависимые от своего электората, не могут проводить слишком радикальных пенсионных реформ, а тем более полную приватизацию. И наоборот, чем менее демократично общество, тем свободнее правительство в решении болезненных для населения вопросов - оно уверено, что это не отразится на его пребывании у власти.

Ольга Власова, Чикаго

comments powered by Disqus